Последний факир

«Факир — исполнитель номера, основанного на демонстрации нечувствительности тела к физической боли. Среди трюков, исполняемых факирами: хождение босиком по лезвиям сабель, горящим углям, битому стеклу. Факиры протыкали острыми предметами руки, ноги, щеки, язык, глотали огонь, лягушек, рыб, шпаги и другое, ложились на острия гвоздей». Так говорится в цирковой энциклопедии. «Факир» — слово арабское. На русский язык переводится как «бедняк», «нищий».

Бегство в Стамбул

Дмитрия Ивановича Лонго называли последним российским факиром. Действительно, после него в наших цирках уже не показывали чисто факирские номера. Изменились вкусы зрителей, и глотание лягушек, прокалывание тела или «отрезание» головы стали казаться грубыми и неприятными.

Но было время, когда на выступления «таинственного факира, несравненного доктора магических наук и выдающегося спирита» Димитриуса Лонго народ валом валил...

Этот удивительный человек родился 16 февраля 1882 года в городе Джульфе, у самой границы с Персией — нынешним Ираном. Отец его был потомственным антикваром и думал, что сын унаследует семейное дело. Однако вышло совсем по-другому.

Лонго рано лишился матери. Мачеха оказалась женщиной суровой, и он в девять лет убежал из дома. Скитания не пугали его. Недаром дед Лонго по национальности был курдом. А народ этот, как известно, кочевой.

Вскоре юный беглец был уже в Батуми. В порту он увидел большой пароход, отправлявшийся в Турцию. Улучив момент, Дмитрий незаметно пробрался в трюм и спрятался среди мешков и ящиков. Спустя сутки он оказался в Стамбуле.

Встреча в ночлежке

Какие передряги и тяготы довелось пережить Дмитрию Лонго в этом знаменитом городе, никто уже не расскажет. Одно ясно: его жизнь в Турции была несладкой. Существовал на подаяния, питался отбросами.

В конце концов решил возвратиться на родину и, пробыв на чужбине около года, не без приключений добрался до Москвы.

В одной из московских ночлежек решилась его судьба. Здесь Дмитрий повстречал человека, который сделал из него, бродяги и попрошайки, артиста.

Это был обрусевший итальянец по имени Лионелли — пожилой странствующий циркач. Он знал и умел всего понемногу: исполнял фокусы, глотал шпаги, играл на разных инструментах. Ему нужен был помощник, и он предложил Лонго работать вместе.

Надо ли говорить, что Дмитрий с радостью согласился...

Он оказался способным учеником и уже вскоре ловко проделывал фокусы. Труднее давалось искусство глотать шпаги. Учение было долгим и мучительным.

Сначала Лионелли приучал горло мальчишки к щекотанию гусиным пером. Это было неприятно, вызывало удушье. Но строгий учитель крепко держал своего ученика в руках.

На смену гусиному перу пришла узкая деревянная палочка, густо смазанная жиром. Осторожно, по многу раз Лионелли вводил ее в пищевод ученика. Далее в ход пошла более длинная и широкая рейка из воска.

И только после полутора лет таких упражнений наступил черед стальным шпагам. Пищевод будущего факира стал таким эластичным, что позволял вводить не одну, а несколько шпаг!

Шейх Бен-Али

С тех пор Дмитрий Лонго мог считать себя настоящим шпагоглотателем.

В конце своей долгой жизни он вспоминал: «Лет 30 подряд я глотал шпаги. Этот трюк требует особого дыхания, подавления рвотного рефлекса. Приходилось вставлять в гортань шпагу длиной до 60 сантиметров, да к тому же весьма широкую. Для этого нужно было особым способом натренировать свое дыхание, внушить себе полное спокойствие, подавить страх».

Вместе с Лионелли мальчик выступал в деревнях и на улицах провинциальных городов, но мечтал об аренах больших цирков и верил, что мечта его непременно сбудется.

Лионелли умер где-то в дороге. К тому времени Дмитрий — или, по цирковому, Димитриус — был уже известен как умелый иллюзионист и фокусник. Теперь владельцы цирков сами приглашали его, зная, что выступления Лонго будут иметь успех и дадут полные сборы.

В Бухаре ему довелось работать в цирке Юпатова. Случай свел его с факиром — шейхом Бен-Али. Это был человек преклонных лет, много повидавший на своем веку.

Факир пребывал в горе: воры украли у него два больших чемодана. И ладно бы с обычными вещами. Бен-Али лишился самого главного и драгоценного — факирского реквизита.

Дмитрию стало жаль старика. Он выследил похитителей, когда те пытались продать краденое, и заставил вернуть вещи. В благодарность Бен-Али стал обучать Лонго факирскому искусству.

Человек-аквариум

Он научился ходить босыми ногами по раскаленным углям и битому стеклу, ложиться на доску, утыканную острыми гвоздями, прокалывать длинными булавками свои руки, горло, щеки, нос, живот. Он мог заглатывать разноцветные шарики и потом «выдавать» их из своего желудка по одному и как раз того цвета, который заказывали зрители.

Бен-Али раскрыл своему ученику секрет номера «Человек-аквариум». Факир выпивал около восьми литров воды вместе с маленькими лягушками и рыбками. Извергая затем длинный фонтан, он выбрасывал по просьбе зрителей то рыбок, то лягушек.

Да что там вода! Лонго мог выпить изрядную порцию керосина и выпустить его струей. Ассистент поджигал струю, и она превращалась в огненный факел.

Научился Лонго проделывать и такой очень сложный трюк, как… вынимание глаза. При помощи специальной костяной ложечки он вытаскивал свой глаз из глазницы и укладывал на деревянную тарелочку. Конечно, глаз вынимался не полностью. Он оставался висеть на ножке из нервов, сосудов и мышц. Зрители ахали, а Лонго возвращал глаз на место и, улыбаясь, раскланивался.

«Готовясь к этому трюку, — рассказывал Дмитрий Иванович, — приходилось долгое время тренироваться, подавлять боль и страх. Все это достигалось с помощью самовнушения».

Доктор магических наук

Дмитрий расстался с факиром Бен-Али, будучи уже совсем другим человеком. Он мог теперь творить настоящие чудеса. И на афише громко именовался «факиром при дворах шаха персидского, эмира бухарского и хана кокандского, несравненным и таинственным доктором магических наук».

Он уехал на гастроли за границу. Его мастерство видели в Японии, Китае, Иране, Афганистане, Египте, Сирии, Индии, Турции. Путешествовал Лонго и по европейским странам. Говорили, что он трижды объехал весь мир, удивляя зрителей, пришедших посмотреть на его трюки.

И дивиться было чему. Выступления обставлялись пышно и эффектно. Арену украшали ковры необыкновенной красоты. Реквизит блестел и сиял.

В манеж Лонго выходил в белой чалме и восточном халате, расшитом золотом. На ногах — туфли с загнутыми носками, украшенные «бриллиантами». Иногда он надевал тяжелую кольчугу и иранский железный шлем. Движения его были медленные и величественные. Лицо — бледное.

Все — музыка, освещение, неторопливая подготовка трюка и быстрое, почти мгновенное исполнение — подчеркивали загадочность действа. Зрители наблюдали, например, такой уму непостижимый трюк.

На арену выносили специальную печь, в которой тут же, на глазах публики, расплавляли куски олова. Факир зачерпывал жидкий металл ложкой и, как бы нечаянно, проливал немного на мокрый поднос. Раздавалось громкое шипение. Все убеждались, что обмана нет. Лонго подходил к первым рядам партера и, к ужасу зрителей, выливал расплавленное олово себе… в рот!

Позже писали, что перед исполнением трюка факир будто бы вкладывал за нижние зубы крохотную ванночку. Но если даже и так, то много ли помогала эта ванночка?

Недоверчивый зритель

Однажды, дело было в Ташкенте, какой-то подвыпивший зритель стал «разоблачать» факира. Он кричал, что Лонго льет в рот вовсе не расплавленное олово, а воск, и требовал, чтобы факир капнул ему на руку этого «олова». Публика тоже засомневалась.

Лонго ничего не оставалось, как выполнить просьбу. Что тут началось! Скептик, словно ужаленный, бросился вон из цирка, проклиная и факира, и публику, и самого себя.

Или вот другой, не менее поразительный трюк. Лонго откусывал зубами кусочек от раскаленной докрасна железной пластинки. Ходили слухи, что этот кусочек перед началом представления подпиливался. Возможно, это и правда, но железо-то все равно оставалось раскаленным!

Сильное впечатление на публику производили афиши. Там было написано, что факир Лонго «будет демонстрировать свою волшебную силу против укусов ядовитых змей». И в самом деле, на арене он позволял кусать себя самым опасным змеям и при этом оставался живым и невредимым.

Это был один из немногих номеров, в котором особого мастерства не требовалось. Просто от природы Дмитрий Лонго был невосприимчив к змеиному яду — имел природный иммунитет. Он открыл в себе эту удивительную особенность еще в юности, когда однажды его укусила гадюка.

Харакири на арене

Был у Лонго еще один номер — на первый взгляд страшный, однако к факирским его отнести никак нельзя. Опасность тут была кажущаяся, мнимая. Номер назывался «Харакири».

На арене цирка разыгрывался суд над провинившимся самураем. Его приговаривали к смерти. Этот приговор он должен был привести в исполнение сам, совершив харакири, то есть вспоров себе живот специальным мечом.

Самурай — его роль исполнял Лонго — долго готовился, молился, проверял, достаточно ли остро наточен смертоносный меч. И, наконец, одним ударом вскрывал себе живот.

Хлестала кровь, вываливались внутренности. Зрители замирали от ужаса, дамам делалось дурно, некоторые падали в обморок. А самурая — окровавленного, смертельно раненного — уносили с арены.

Через несколько минут Лонго появлялся перед публикой как ни в чем не бывало.

Секрет трюка был прост. Факиру делали накладной живот, куда закладывали внутренности… барана. Этот «живот» Лонго и вспарывал самурайским мечом. А бычью кровь он покупал перед представлением на местной бойне...

Но коронным номером артиста была так называемая «Чудесная лестница». Это и в самом деле была лестница, но какая! Ступенями ее служили персидские и турецкие сабли, повернутые лезвиями вверх.

Перед тем как выполнять трюк, Лонго выдергивал сабли одну за другой и резким взмахом рассекал подброшенные вверх листы бумаги.

Публика видела, как остро отточены сабли. А факир возвращал их на место, снимал обувь и, становясь на лезвия, как на ступеньки, медленно поднимался по лестнице с завязанными глазами до самого верха. При этом он еще ухитрялся балансировать на голове зажженной лампой. Потом так же медленно по саблям спускался вниз.

Приглашенные в манеж зрители могли убедиться, что на ногах факира нет не только порезов, но даже царапин.

Заживо погребенный

Нечасто Лонго показывал номер под названием «Погребение». Видно, давался он нелегко, а потому факир демонстрировал его лишь в тех случаях, когда в цирке были плохие сборы.

Зрелище устраивалось во дворе, куда желающие проходили за особую плату.

Предварительно выкапывали могилу метра полтора глубиной. Выходил факир. Под звуки скорбной музыки его опускали на дно и засыпали землей.

Проходило 30—40 минут. Могилу раскапывали. Лонго с трудом выбирался на поверхность, раскланивался перед публикой и быстро уходил.

Рассказывали, что после такого «погребения» он день, а то и два отлеживался и приходил в себя. И неудивительно: номер требовал от артиста огромного самообладания, силы воли и выносливости.

Человек, знавший все секреты

Дмитрий Лонго возвратился с Ближнего Востока на родину, когда шла Первая мировая война. Не за горами была и революция.

При новом строе репертуар ему пришлось менять. Наступил ХХ век. Номера вроде «Харакири» и «Глаза на тарелке» ушли в прошлое, и раньше всех — в советских цирках. Несмотря на это, Дмитрий Лонго продолжал еще долго выступать на аренах.

Свои факирские трюки он показывал теперь редко, да и то самые безопасные. А затем и вовсе отказался от них, перейдя на иллюзионные номера и фокусы.

У Лонго были ученики. Один из них, бурят Владимир Цыренжапов, вспоминал: «Дмитрий Лонго обладал железной волей, огромной выдержкой и необычайным хладнокровием. Он встречался с самыми выдающимися факирами, иллюзионистами, фокусниками, и ему были хорошо известны все секреты их трюков и аттракционов».

Цирковую карьеру Дмитрий Иванович завершил в 1930-х годах. Он поселился в Москве. Его квартира была настоящим музеем факирского искусства — со множеством диковинных аппаратов, костюмов и ярких афиш на стенах.

До преклонных лет Лонго оставался замечательным собеседником, сохранял ясный ум, интерес к жизни и мудрость истинного факира. «Нельзя терять времени даром, — говорил он. — Жизнь человека очень коротка, даже если проживешь сто лет». Умер последний российский факир 29 мая 1977 года в возрасте 95 лет.

Дмитрий Прохоров

Wiki




Newsletter